Есть известное изречение - "Кровь мучеников есть семя Церкви". Церкви в Брешии есть - значит, должны быть и святые мученики-основатели. Видимо, так же решили брешианцы. Верна легенда или нет, но с этим городом связан целый сонм святых: братья Фаустино и Джовита, их друг по жизни и смерти Калочеро - командир солдат, настолько пораженный мужеством братьев, что разделил с ними мученическую смерть; Афра - служанка некой донны Самаританы - обе они были сподвижницами братьев; Клатео, основавший церковь. Сведения обо всех них легендарны, но ведь вере это не помеха. А вот от епископа Гуадиозо - тоже мученика и современника братьев - остались хотя бы реликвии, которые и хранятся по сей день в храме св. Александра.

Но Брешия - одна из самых древних и важных епархий Италии, и реликвии только одного святого - это, конечно, для нее очень мало. И когда Брешию называют городом святой Джулии, почти никто не догадывается, что она имеет к Брешии весьма косвенное отношение. Правда, о ней тоже очень мало известно - лишь то, что жила она на Корсике, была сначала рабыней, а затем монахиней, руки и ноги которой покрывали язвы - что-то вроде стигматов. Монастырь располагался на острове Горгона, и его обитатели пребывали в постоянном мистическом ожидании Второго Пришествия. Там же Джулия и умерла.

Но однажды король Лонгобардии, чья дочь стала аббатисой монастыря в Брешии, тоже подумал, что в епархии слишком мало реликвий, и перевез мощи Джулии в обитель дочери, где и развился культ корсиканской святой. Еще двое брешианских святых - немцы. Епископ Тициан - самый обыкновенный святой епископ (как и вышеназванные Фаустино, Джовита, Гуадиозо, Клатео, Калочеро и Афра - самые обыкновенные мученики), но как он попал в Брешию - неизвестно.

Об еще одном немце - епископе Гуале известно немного больше. В августе 1238 г. город дал отпор осадившим его вооруженным силам императора Фридриха II. Вопреки численному превосходству императорской армии и суровости осады, город сопротивлялся до последнего - до тех пор, пока иностранные наемники Фридриха не признали свое бессилие перед мужеством осажденных.

В те годы епископом города (который, кстати, называли "Львицей Италии") был доминиканец, немец по происхождению - Гуала. Он возглавил епархию Брешии еще во время первых столкновений Фридриха с Папой Григорием IX. Мы не знаем, как повел себя прелат в этих обстоятельствах. Было бы наивным представлять, что все итальянские города, все епископы поддерживали Папу - многие и не скрывали своих симпатий к императору. Странно то, что только после снятия осады епископ Гуала был изгнан по воле горожан, клира и папского легата Григория Монтелонго.

Но когда потребовалось отправить посольство к императору, Папа доверил возглавить его именно Гуале. Новый Папа, Иннокентий IV, вновь назначил Гуалу епископом Брешии, что не встретило сопротивления - видимо, после снятия осады Гуала просто стал жертвой эмоционального взрыва. Впрочем, когда в 1244 г. епископ скончался на своем посту, брешианцы почему-то отправили его останки в Астино (епархия Бергамо), где они и хранятся и где развился его культ. Да, неисповедимы не только пути Господни…

А вот отшельник Глисенте если и не брешианец по происхождению (что нам не известно), то, по крайней мере, стоял у истоков известной с XIV - XV вв. династии оружейников Брешии. Один из ее представителей, Франческо Глисенти, даже прославился в войнах за независимость 1848 и 1859 гг. А все началось с мирного отшельника, жившего в горах около Брешии вместе с медведем и овцой. Согласно легенде, он был солдатом императора Карла Великого, но эта служба не удовлетворяла его, и он решил нести примирение не только людям, но и животным.

Все это заставляет задуматься о роли святых в жизни общества. Казалось бы, ну нет их - и не надо. Служить жизненным примером они не могут по причине того, что об их жизни ничего не известно (я имею в виду конкретно святых Брешии). Увеличивать сборы пожертвований могут в основном чудотворные святыни. Но, как говорил Владимир Маяковский, если звезды зажигаются, значит, это кому-нибудь нужно…