В шумной суете больших городов и в медлительном покое деревень временами наш взгляд останавливается на странно одетых людей - мужчинах в длинных одеяниях и женщинах с покрытыми головами. Монашествующие - люди, посвятившие себя Богу, отказавшиеся от мира, давшие три обета - бедности, смирения и безбрачия, - как удивительны они в нашем современном рационалистическом и, что греха таить, меркантильном мире! Трудно даже представить себе, что могло заставить их вступить на путь самоотречения, да и каков он, этот путь, мы тоже представляем себе весьма смутно. Но, как говорил наш известный поэт Маяковский, "если звезды зажигаются, значит, это кому-нибудь нужно". Давайте же попробуем познакомиться с монашествующими - "воинами Христа" и "Христовыми невестами" - чуть ближе.

Когда речь заходит о монастырях, то в нашем воображении возникает образ строгого мрачного строения, тишина в котором прерывается лишь колокольным звоном, пением псалмов и гимнов и бормотанием молитв. А что касается монашествующих, то нам сразу же представляется суровая, закутанная в черное фигура, зажавшая в руке четки и исступленно возносящая хвалы Богу. Но мне повезло в жизни: я бывала во многих монастырях, дружна со многими монашествующими и могу с уверенностью утверждать: эти образы совершенно устарели и не соответствуют действительности.

Правда, сразу оговорюсь: речь идет о католических монашествующих. Они, в отличии от своих православных братьев и сестер, не являются однородной ветвью на древе Церкви, не объединяются единой формой и уставом, а принадлежат к различным орденам и конгрегациям, имеющим свою собственную духовность и свою харизму, свое призвание. И этих орденов и конгрегаций множество. Ходит даже такая шутка, что число женских конгрегаций известно только Господу. И в этой шутке есть значительная доля правды.

Начнем наше знакомство с чисто внешних примет. Да, еще есть "закутанные в черное фигуры". Но есть в монашеской гамме и синий цвет, и серый, и коричневый, и белый, и кремовый, и голубой, и зеленый. Вот только красных и желтых хабитов - монашеских одеяний - я пока не встречала, но это отнюдь не означает, что их вообще нет.

А какое разнообразие фасонов, какие элегантные головные уборы! Платья и сарафаны, юбки самой разной длины (правда, кроме мини - юбок выше колена мне не попадалось) и блузки, фартучки, косынки, чепцы, вуали, пелерины… Есть даже сари (у сестер Матери Терезы) и… шорты! Одна из вьетнамских женских конгрегаций выбрала себе в качестве формы длинные шорты с передничком - в соответствии с национальной традицией.

Упомянем и так называемых бесхабитовых, т.е. монашествующих, носящих мирскую одежду и, следовательно, внешне ничем не отличающихся от мирян. Так что образ закутанной в черное фигуры явно не относится к монашествующим Католической Церкви.

Теперь о строгости, суровости и молитвенной исступленности. Чтобы развенчать этот миф, сошлюсь хотя бы на Меморис Домини - такая община есть и в Москве. Когда община проводит свои встречи где-нибудь в загородном пансионате, найти это место легко по звону гитары и взрывам хохота. Возможно, вы скажете, что это все же не монастырь, а община движения Комунионе е Либерационе. Но однажды моего отца, судью международной категории по настольному теннису, пригласили судить матч между монахами двух монастырей. Сначала он был в растерянности. Выросший в православной среде, он никак не мог понять, как же монахи смогут играть в рясах. Когда он вернулся в Москву, то рассказал, что оделись они все же в шорты, да и в остальном были вполне обычными игроками. "Только ругались немного меньше," - задумчиво добавил он. Видела я монахов танцующих и рассказывающих анекдоты, озорников и трепачей. Монахиня конгрегации Дочерей Церкви (весьма, кстати, преклонного возраста) как-то попросила меня подержать ее вуаль, пока она поиграет в выбивалы. В этой вуали я и сфотографировалась.

Что же касается исступленной молитвенности, то с ней я, пожалуй, вообще не встречалась. Однажды, в свое первое посещение монастыря, я загорелась идеей принять участие во всенощном бдении и обратилась к настоятельнице с вопросом, когда оно состоится. Та ответила: "Послушай, дадим Иисусу хотя бы ночью отдохнуть от наших просьб, Он ведь тоже человек!". Это, однако, не значит, что молитва потеряла свое значение для монашествующих - нет, конечно, просто она сегодня является одним из элементов монашеской жизни, причем зачастую очень впечатляющим.

Многие, вероятно, знают великолепное Лаго Маджори - на мой взгляд, одно из самых красивых мест Италии. На его берегу, в Паланце, мне довелось случайно присутствовать на ночной молитве в монастыре братьев марианцев. Представьте себе: ночь, черные громады гор, в озере отражаются луна и звезды, воздух пьянит ароматом цветущего олеандра. И вереница монахов со свечами в руках совершают Крестный путь. Дрожащее пламя освещает сосредоточенные лица, и горное эхо подхватывает и уносит вдаль прекрасные распевы… Это не было публичное шоу - мы, трое случайных свидетелей, просто вышли на прогулку перед сном и забрели к ограде монастыря. Это великолепное зрелище было предназначено только для Бога.

Кстати, в Паланце я была на встрече монашеской общины святых апостолов Петра и Павла - совершенно удивительной общины, объединяющей людей, считающих, что свидетельствовать о Боге нужно не из алтаря или из-за стен монастыря, а живя и работая бок о бок с мирянами, ничем не отличаясь от них ни внешне, ни образом жизни. Священники и дьяконы этой общины, равно как и рядовые ее члены, - рабочие на заводах, рядовые служащие, учителя и инженеры. Они живут на заработанные своим трудом средства в обычных квартирах и ходят в ближайшие магазины. Они такие же, как их коллеги и соседи. Понятно, что такая община не может быть слишком многочисленной, но зато каждый ее член - как глоток родниковой воды, горного воздуха, как искра божественного света.

А из Паланцы я поехала в центр Коттоленго. Есть такое место в Турине, где лечатся и живут дети - инвалиды. Центр этот основан уроженцем Турина святым Коттоленго. Существует и конгрегация его имени, в которую входят женщины и мужчины - сестры, братья, священники, - посвятившие свою жизнь таким детям. И если для "петропавловцев" стены монастыря раздвинулись до границ мира, то для последователей Коттоленго они вобрали в себя огромный, один из самых больших в Европе, больничный комплекс. Да, особая форма у коттоленговцев есть, а вот что касается исступленной молитвы… Я тоже занималась с инвалидами и могу сказать на собственном опыте: при такой работе молитва - не тяжкая обязанность, а счастливая возможность.

Распространено мнение, что монахинями становятся некрасивые или закомплексованные девушки, не надеющиеся на замужество и счастливую жизнь. Они становятся "невестами Христовыми" потому, что им не дано стать чьей-либо женой. Сходные мотивы, по расхожему мнению, приводят в монастырь и юношей. Ох, как часто это далеко от правды! Святая Тереза Авильская была окружена пылкими поклонниками (если, конечно, можно так сказать о монахине, запертой в монастыре) вплоть до старости!

Считается, что к монашеской жизни человека призывает сам Господь, из этого становится ясным размышление моего духовника. Как-то мы обсуждали вопрос о том, как должна выглядеть женщина, посвятившая себя Богу, и он сказал: "Понимаешь, она должна быть красивой, элегантной, привлекательной, такой, глядя на которую люди думали бы: "А у Бога есть вкус!" и слегка бы Ему завидовали - завидовали тому, что такая женщина выбрала Его, а не их." Я не берусь утверждать, что такой взгляд широко распространен, но он мне очень нравится.

И все-таки, что же тогда приводит людей в монастырь? Я надеюсь, что, продолжив знакомство с ними в следующем номере, мы приблизимся к ответу на этот вопрос.