Для начала столь серьезного разговора, как о тяготении зрелых мужчин к юным девушкам, заметим, что оно древнее самого человечества, поскольку вполне свойственно животным. С точки зрения чистой физиологии здесь есть забавность: у самцов наличие сексуальной потребности, как правило, совпадает с детородной способностью. У самок – нет: сексуальная потребность присутствует у них и вне детородного возраста. В одном из предыдущих номеров журнала был материал о запахах. Я не могу судить о достоверности его аргументов, поскольку всю жизнь предпочитала тщательно и свежевымытых мужчин, но: запах порождается не столько желанием, сколько деятельностью желез внутренней секреции, связанных со способностью к деторождению. Поэтому очень зрелая самка еще хочет, но уже не пахнет. А самец-то спешит на запах… Биологически это совершенно оправдано, ибо изначально половой акт призван служить именно продолжению рода.

Но данный журнал, вероятно, ориентирован на другого, а не на другое (в смысле “животное”), поэтому рассмотрим влечение зрелых мужчин к юным девам как фактор, имеющий значимые социальные последствия. Но сама социальная значимость фактора основана на двух физиологических закономерностях. Во-первых, уровень трудоспособности мужчины обратно пропорционален степени активности его половой жизни. Недаром издревле в канун серьезных и напряженных событий предписывалось воздерживаться от интимных контактов. И по сей день это актуально для артистов и спортсменов.

Во-вторых, у женщин и мужчин существенно различаются возрастные графики половой активности – у женщин пик приходится на вторую половину детородного возраста, а у мужчин – на первую. Собственно, здесь и заложены основы рассматриваемого явления.

Впервые мы сталкиваемся с ним в первобытном обществе в виде табу на половые контакты между поколениями. А раз есть табу – значит, есть и прецеденты, ведь никто не станет запрещать то, чего и так никто не делает. Но почему возник этот запрет? В молодости, когда мужчина – прежде всего охотник, его ровесницы еще не достигли пика половой активности и не слишком утомляют и отвлекают его от основного занятия. В зрелости мужчина меньше участвует в физически активных действиях, больше времени проводит на стоянке и может тратить больше сил на удовлетворение возросших потребностей своей ровесницы. Есть и другое соображение: в поединках за женщину чаще побеждают молодые; но именно зрелые являются носителями накопленного опыта, их уничтожение ведет к тому, что общество топчется на месте, не имея возможности реализовать накопленный опыт.

С изобретением письменности и системы обучения второе соображение отпадает, впрочем, и табу сильно смягчается. В низших слоях общества женщина нужна как дармовая рабочая сила, а следовательно, должна быть молодой и сильной. Это особенно актуально в тот момент жизни мужчины, когда он получает наследство и становится хозяином – то есть в зрелости. Здесь пара “зрелый муж – молодая жена” обоснована не только влечением, но и экономически.

Высшие слои общества также начинают благосклонно воспринимать такую пару, поскольку в отличии от ситуации при родо-племенном строе теперь, в моногамной семье, мужчина несет персональную ответственность за семью и для этого сначала он должен стать на ноги, то есть отдать все силы карьере. В моногамной семье мужчина остается один на один со всеми проблемами. Кстати, именно обремененность житейскими проблемами часто (почти всегда) выводит мужчину на “второй круг” – новый поиск молодой партнерши. Однако это чревато большими осложнениями: при нерасторжимости брака молодая партнерша – как правило, та или иная разновидность куртизанки. А значит мужчина должен не только физически удовлетворять двух женщин, но и обеспечивать обеих материально, то есть больше работать. Что и приводит к безвременной кончине стареющего мотылька.

Женская эмансипация в новое время по-иному расставляет акценты в старой ситуации. Мужчине все труднее удерживать многовековое лидерство. И тогда ему гораздо комфортнее психологически иметь дело с неопытной, “непроснувшейся” девушкой, чем со зрелой и активной женщиной.

В любом случае, пара “зрелый мужчина – юная девушка” при расторжимости брака обеспечивает мужчине щадящий режим как физиологически, так и психологически. К сожалению, я не помню, кто автор чудесного выражения: “счастье мужчины – сказать “Я хочу”, счастье женщины – сказать “Он хочет””, но оно вполне подходит к теме этих размышлений. Оно – о зрелом мужчине (поскольку для молодого сказать “Я хочу” – не счастье, а обыденность) и юной девушке (поскольку зрелая женщина не станет дожидаться желания мужчины, а либо вызовет его, либо найдет счастье без его помощи).

И здесь возникает серьезная проблема: не у дел остаются молодые, сексуально активные (а часто и озабоченные) мужчины. Они не пользуются спросом у большинства зрелых женщин – мало кому хочется чувствовать себя тренажером. Но они и не способны конкурировать со зрелыми мужчинами в отношениях с ровесницами, поскольку при низкой сексуальной активности последних на первый план выходит социальная обеспеченность, которой еще нет у юнцов, которым приходится искать различные способы сублимации. Хорошо, если она выражается в учебе, работе, спорте, хобби. Увы, чаще – в алкоголе и наркотиках. Как ни странно, в этом смысле всеобщая воинская повинность – благо.

И напоследок пара слов от имени перезрелой женщины (каковой я и являюсь). Тяготение зрелого мужчины к юной девушке – признак определенной сексуальной примитивности. Зрелой женщине не стоит затаскивать его в свою постель: будет скучно.