Кризис демократических ценностей действительно тотален и не сразу объясним. Казалось бы, свобода, равенство, братство – такие прекрасные лозунги… Но свобода от чего и ради чего? От денег, ради иллюзорного выбора? Равенство с кем и в чем? С пациентом психдиспансера, в отсутствии возможностей? Братство – как у Каина с Авелем? Но самое главное в этих лозунгах – то, что за ними ничего не стоит: не бывает абсолютной свободы, полного равенства, а братство вообще сомнительная ценность. И все же попробуем разобраться.

Каков демос, такова и кратия

Что такое «демократия» в своем изначальном смысле, в общем-то, ясно: власть народа. И только два вопроса нуждаются в уточнении – что такое «народ» и как именно он властвует. Современные словари русского языка мало чем могут помочь: они утверждают, что «народ», «нация», «национальность» и «народность» – приблизительно одно и то же. Если бы это было действительно так, то вышло бы забавно: тогда фашизм и нацизм – точно демократические режимы.

Интуитивно же кажется, что народ – это те, кого много, основная масса населения. И если основной массе не хочется властвовать – даже в форме участия в выборах, - то ни о какой демократии и речи нет. А властвовать хочется в основном тогда, когда есть заинтересованность в результатах этой деятельности. Но в России основная масса населения – люмпены, люди, не имеющие никакой собственности. Им по понятной причине власть не интересна. Она интересна собственникам, бизнесменам – путь даже очень малым, но они уже не народ, их власть – олигархия. Интересна власть и интеллектуальной и культурной элите – у нее хобби такое – интересоваться всем подряд. Но ее власть – это уже аристократия. А демократия тем и привлекательна, что ее нет и, похоже, быть не может.

Народ безмолвствует

Ну, допустим, россияне станут-таки собственниками, в первую очередь – земли, и у нас появится нормальный народ, заинтересованный в решениях власти. Но «наше все» (Пушкин в смысле) уже очень давно подметил его характерную особенность – народ безмолвствует. И не только потому, что боится или не знает, что сказать, но и потому, что ему делом надо заниматься – своим делом. Кроме того, собственность пробуждает в человеке то, чего нам сегодня очень не хватает: чувство собственного достоинства. А оно не способствует дилетантизму - уважающая себя кухарка не станет управлять государством.

Безмолвствуя, народ поручает властвовать от своего имени кому-то другому. Кому? Тому, кто к этой власти стремится. Как-то во время болезни президента (теперь уже бывшего) некий телеобозреватель после серии славословий сказал с грустью: «Вот только он слишком любит власть». Его грусть меня удивила – как может стать президентом человек, не любящий власть? И хорошо ли будет, если он ее все-таки получит? Это ведь все равно, что художника заставить работать бухгалтером, а бухгалтера обязать сдавать по три гравюры в день. Отсутствие у президента властолюбия – это просто профнепригодность. И не надо лукавить. Так что проблема только в том, ради чего человеку нужна власть. У «народа» есть хороший критерий – его представитель должен уметь говорить на понятном народу языке и использовать понятные аргументы. Конечно, на самом деле грамотный популист вполне может этому научиться, но критерий в принципе верный. Умный и высокообразованный человек вряд ли может адекватно выражать волю народа – до тех пор, пока большинство народа не будут составлять люди умные и хорошо образованные – то есть скорее всего никогда.

Свобода от равенства

Так уж повелось, что демократия ассоциируется в нашем сознании со свободой и равенством. Это, конечно, не очень логично – как известно, народу хочется в основном хлеба и зрелищ. И в любом случае не обязательно именно свободы и демократии. Но не будем спорить по мелочам. Заметим лишь, что именно поэтому мы – те, кто способен писать статьи в этот журнал или хотя бы читать их (и все, нам подобные, естественно), - и не любим демократию. Единственная свобода, которая нам нужна, - это свобода от равенства, право не быть равным всем остальным. Беда только в том, что равенство – штука агрессивная.

Помните, как говорила пани Патачкувна: «Я вовсе не лучше всех людей, просто все остальные несколько хуже». Вот именно эта формула совершенно неприемлема для демократии. Любопытно, что бывшему советскому народу свойственно стремление к равенству в бедности, а не в богатстве. Естественная мечта того, у кого нет коровы, - чтобы сдохла корова и у соседа, а не чтобы появилась и у него. Это и понятно – за коровой ведь еще и ухаживать надо. Проще, когда ни у кого ничего нет. Движущая сила такой демократии – обыкновенная зависть. А отсюда один шаг до тоталитаризма – того самого, который вместе с нацизмом почему-то считается антонимом демократии. Однако насильственная демократизация, тоталитаризм демократии – явление нам вполне знакомое, причем даже на международном уровне, когда одни страны считают, что они лучше знают, чего хотят народы других стран, и поэтому можно их бомбить.

К счастью, реально пока не существует не только демос, но и равенство. Свобода, правда, кое в чем уже есть – в основном, та, которая изображена в культовом фильме времен перестройки «Убить дракона»: свобода разрушать. Памятные строки: «Весь мир насилья мы разрушим до основанья, а затем…». И уже почти век все ждут, когда наступит это «затем».

И власть иногда кое у кого бывает. Но вот что забавно: трудновато определить, над кем собственно это власть. Скажите честно: вы признаете власть государства над собой? Разве что над соседом.

Но до тех пор, пока правит бал люмпен, которому очень хочется как-нибудь вдруг и без особых забот стать равным и президенту, и олигарху, и солисту Большого театра, хоронить демократию рано: мечта разделить по-братски чужой апельсин (как предложил мне когда-то мой сынишка) все равно воскреснет.