Трагически обостренное внимание к женскому терроризму породило лавину самых разнообразных публикаций, рассматривавших это явление с разных сторон. И все же представляется, что один аспект был затронут лишь мельком. Он касается не участия женщин в террористических группах вообще, а прямой и конкретной связи женщины и убийства, даже еще уже – женщины и кровопролития.

Согласимся, что уже на уровне обыденного сознания кровопролитие – не женское дело: вспомним хотя бы дебаты по поводу возможности женской службы в армии. Безусловно, за длительную человеческую историю было не так уж мало женщин – убийц, и все же их оружием считались в первую очередь яды. Глубинное, изначальное религиозное сознание не допускает сочетания женщины и крови.

Уже в древних языческих верованиях кровь символизировала жизнь. А жизнь приходила в мир через женщину. Отнимать жизнь – удел мужчины. Женщина могла “законно” проливать кровь – причем свою – в двух случаях: при дефлорации (лишении девственности) и при родах. Именно поэтому сама дефлорация становилась частью обряда инициации и имела отчетливый сакральный смысл. Все остальные связи женщины с кровью – даже при менструации - делали ее нечистой.

Отсюда, кстати, берет свое начало и запрет на священническое служение женщины. Женщины, конечно, могли быть жрицами, но только не в культах, предполагающих кровавое жертвоприношение. И хотя последнее в прямом смысле отсутствует в христианстве, в сакральном измерении Евхаристия есть воспроизведение принесения Христом Себя в жертву, Его смерть на кресте, причем смерть, при которой пролилась кровь. Неприемлемость совершения женщиной Евхаристии лежит, иногда имплицитно, в основе отказа от женского священства. Более того, непорочное зачатие, в результате которого родился Иисус, и приснодевство Марии – из того же круга понятий – Дева Мария абсолютно чиста, одним из подтверждений чему является полное отсутствие ее связей с пролитием крови – даже в тех случаях, когда оно было бы естественно.

Если теперь мы обратимся к истории женского терроризма в плане прямого и непосредственного участия женщины в кровавом покушении, то обнаружим, что примеров такового очень мало, а до середины XIX века на память приходят только Иудифь и смерть Марата. И это естественно. Говоря о распространении атеизма в эпоху Возрождения и опираясь при этом прежде всего на возвращении к античности, мы “не замечаем”, что этот возврат связан с возвратом к древнегреческим и древнеримским героям и – богам. Это не безбожие в чистом виде, а мифологизация религии. Атеизм середины XIX в. – совсем иной. Он не ищет замены одного божества другим – он характеризуется просто повседневным, обыденным безразличием к вопросам веры, при том, что человек может считать себя принадлежащим к какому-либо вероисповеданию. Из безразличия и рождается женский терроризм – но еще как отдельные всплески, иногда как следствие психической неуравновешенности, иногда как. Эмоциональный срыв.

“Родоначальницей” женского кровавого терроризма считается Вера Засулич, член Народной воли. Она родилась в 1849 г. в деревне Михайловка Смоленской губернии, в дворянской семье. В 1867 г. в Москве закончила пансион и выдержала экзамен на учительницу. Она училась также на акушерских курсах. Две ее сестры были замужем за членами "Народной воли", да и сама Вера придерживалась народнических взглядов. Приехав в 1868 г. в Петербург, приняла участие в революционных кружках. В 1869—71 гг. находилась в заключении, затем — в ссылке. С 1875 г. перешла на нелегальное положение. 24 января 1878 г. стреляла в петербургского градоначальника Ф. Ф. Трепова, по приказу которого был высечен заключённый революционер Боголюбов (Емельянов А.). История этого покушения показательна. В декабре 1876 года в Петербурге состоялась демонстрация молодежи, в ходе которой был арестован и приговорен к каторжным работам студент Боголюбов. Но еще во время следствия в дом предварительного заключения в Петербурге, где содержались заключенные по этому делу, приехал градоначальник Трепов. Во дворе ему на глаза случайно попался Боголюбов, который с ним вежливо поздоровался. Они обогнули дом и встретились снова, но теперь Боголюбов с высоким гостем уже не поздоровался. И разгневанный Трепов приказал отправить бунтовщика в карцер, а до этого прилюдно высечь его. Из-за этого начался тюремный бунт. Бунт подавили, а Боголюбова высели буквально до потери сознания. Узнав об этом, Засулич решила стрелять в градоначальника. Она купила револьвер, пришла на прием Трепову и, зайдя к нему в кабинет, почти не целясь, выстрелила. Пуля попала в область таза. Затем она отбросила пистолет и стала ждать, что будет дальше. Трепов остался жив. Засулич арестовали и возбудили против нее дело о покушении на убийство, ей грозил срок до двадцати лет. Оправдательный приговор, вынесенный ей 31 марта 1878 судом присяжных (председатель суда А. Ф. Кони, защитник П. А. Александров), вызвал единодушное одобрение общественности. Ее выпустили из зала суда. Не желая подвергнуться новому аресту, приказ о котором был отдан после оправдательного приговора, Засулич эмигрировала в Швецию. Через год она вернулась в Россию, а еще через год вновь эмигрировала, была заграничным представителем “Красного креста” “Народной воли”. В 1883 г., перейдя на позиции марксизма, вошла в состав группы “Освобождение труда”, переводила произведения К. Маркса и Ф. Энгельса, вела с ними переписку. Ее партийные и литературные псевдонимы — Велика, Велика Дмитриевна, Вера Ивановна, Иванов В., Карелин Н., Старшая сестра, Тётка. Ей принадлежат очерк истории Международного товарищества рабочих, сочинения о Ж. Ж. Руссо и Вольтере, литературно-критические статьи о Д. И. Писареве, Н. А. Добролюбове, Н. Г. Чернышевском, С. М. Кравчинском (Степняке) и др.

Большая Советская энциклопедия указывает, что в 1907—10 гг. она была ликвидатором, но кого и как она ликвидировала, не совсем ясно.

Достоверных сведений о непосредственном участии в убийствах ее соратниц народоволок нет – Геся Гельфман была хозяйкой конспиративной квартиры, участвовавшая в покушениях на царя Вера Фигнер тоже не играла роль исполнителя.

Софья Перовская в основном “стояла на стреме”, что не помешало ей стать самой популярной народоволкой. Она родилась в богатой аристократической петербургской семье в 1853 г. В 1869 г. поступила на Аларчинские женские курсы, но уже через год ушла из дома, порвав с самодуром-отцом, а еще через год стала одним из организаторов кружка "чайковцев" и участвовала в "хождении в народ". В 1873 г. вернулась в Петербург и содержала конспиративную квартиру. Опять-таки через год – прямо мистический срок какой-то - при разгроме кружка была арестована. После недолгого пребывания в Петропавловской крепости отпущена к отцу на поруки. Работала служила в больнице, однако революционную деятельность не только не прекратила, но и перешла к участию в терактах. В 1877 г. ее вновь судили, оправдали, но отправили в административную ссылку. По дороге Софья бежала и перешла на нелегальное положение. Перовская активно участвовала в двух неудавшихся покушениях на Александра II в 1879 г. и в 1880 г. В 1881 г. возглавила группу, совершившую убийство императора. Приговоренная к повешению, Перовская стала первой женщиной в России, казненной по политическому процессу.

Террористической организацией считаются и эсеры, совершившие более 250 терактов – почти треть ее членов составляли женщины. Однако ни Екатерина Брешковская, ни Мария Беневская, ни Прасковья Ивановская не были исполнительницами. Среди последних можно назвать только Фруму Фрумкину, Евсталию Рогоженкову, Марию Спиридонову и Анастасию Биценко.

Фрума Фрумкина родилась в 1873 г. в Борисове, Минской губернии в зажиточной еврейской семье. Стала акушеркой – то есть собиралась заниматься самым что ни на есть женским делом – помогать рождению, а не смерти. Но затем в ее жизни произошел коренной переворот - с середины 90-х годов ее увлекает революционное движение. Первоначально она, по понятным причинам, вступила в еврейскую организацию "Бунд", по делу которой и была арестована осенью 1898 г. в Лодзи и на год выслана под надзор полиции в Витебск. В 1903 г. примкнула к партии эсеров, однако спустя буквально пару месяцев была арестована в Киеве по делу эсеровской типографии. Речи о терроризме пока не было. И очередной коренной перелом. Просидев в тюрьме чуть больше полутора месяцев Фрума во время допроса совершила покушение на жандармского генерал-майора Новицкого - попыталась ножом перерезать ему горло. Попытка не удалась, но в тюрьму Фрумкина попала. Заключение она отбывала в Петропавловской крепости. И все же, поскольку изначальной причиной ареста была типографская деятельность, а покушение можно было объяснить эмоциональным срывом и психической неустойчивостью, власти решили амнистировать Фруму. И как же она отреагировала? Отказалась от амнистии и сама бежала из крепости. Это первый “звонок” того, что в богословии называется “самостью” – внутренняя установка человека, который, с одной стороны, хочет сам лично строить будущее – и не только свое, но и всего общества, - а с другой – отказывается принимать “блага” от других, не признавая за кем-либо, в том числе за властью (можно предположить, что и за Богом) право решать свою судьбу.

В 1907 году Фрумкина была арестована в Большом театре по подозрению в подготовке покушения на генерала Рейнбота – это уже не эмоциональный срыв. Сидя в Московской пересыльной тюрьме, Фрумкина 30 апреля 1907 г. стреляла в тюремной конторе в тюремщика Багряцова. 25 июня 1907 года она была приговорена к смертной казни и повешена в ночь с 10 на 11 июля в Бутырской тюрьме. Она стала второй женщиной после Софьи Перовской, казненной в России по политическому процессу.

Мария Спиридонова - самая популярная в России женщина-террористка после Перовской. Дворянка, учившаяся в гимназии, откуда ушла, чтобы стать террористкой – похожий крутой поворот судьбы. В 1905 году она пятью выстрелами убила губернского советника Луженковского. Во время следствия ее жестоко избивали и насиловали. Спиридонова писала на свободу открытые письма и стала невероятно популярна. Ей посвятил стихотворение Волошин. (В названии что-то о нагайках). В общественном сознании опять – как и в случае с Верой Засулич – врожденное почитание женщины, которую нельзя бить и насиловать, оказалось сильнее недопустимости убийства. Та, которую бьют, затмила ту, которая убила. Произошел трагический, во многом предопределивший на столетие, перекос восприятия. Спиридонову приговорили к смертной казни, но отправили на каторгу. После революции она триумфально вышла на свободу – и в результате стала членом президиума ВЦИК. В 1937 году ее арестовали и расстреляли. Для этого ей не понадобилось совершать убийство – к власти пришли те самые люди, которые в начале века приветствовали обесценивание жизни, право отнимать ее по собственному усмотрению.

Анастасия Биценко - крестьянка, окончившая гимназию. Она вступила в партию эсеров в 1902 году, вошла в состав летучего отряда и застрелила генерала Сахарова, усмирявшего аграрные беспорядки в Самарской губернии. Ее арестовали и отправили на каторгу. После революции она продолжала активно заниматься политикой, защищала Советскую власть. В 1938 году была арестована и расстреляна. И это показательно: и она, и Мария Спиридонова пожинали плоды своих собственных поступков.

Отметим здесь еще два важных обстоятельства. Первое: все перечисленные террористки, включая Иудифь, совершали покушения на тех, кого считали виновными, речь не шла об убийстве случайных людей. Второе: процесс реального распространения женского терроризма может быть соотнесен с процессом нарастающей секуляризации общества, роста атеизма и утраты религиозных ценностей. Начавшиеся сразу после установления Советской власти гонения на Церковь, разрушение храмов, уничтожение предметов религиозного искусства нельзя сваливать только на какую-то абстрактную “власть” – взрывали храмы конкретные люди, а ведь считается, что в дореволюционной России верующих было более 90 %.

Но тот факт, что среди эсерок известны случаи суицида – как реализованного, так и потенциального, - тоже о многом говорит. Покончили с собой Рашель Лурье, Эсфирь Лапина, Софья Хренкова. Не чужда эта идея была и Марии Спиридоновой. Самоубийство рассматривается как грех наравне с убийством. На память невольно приходит Иуда, причем не столько его предательство, сколько его раскаяние, которое привело к совершению еще одного греха - самоубийства. Ведь, в конце концов, апостол Петр тоже отрекся от Христа, но, осознав свою вину, он покаялся – и в этом разница между ним и Иудой.

Говоря о русском женском терроризме, нельзя не вспомнить еще одно имя. Фанни Ефимовна Каплан родилась в 1890 г. в Волынской губернии на Украине. Ее настоящие имя и фамилия - Фейга Хаимовна Ройдман. Ее отец был меламедом-учителем еврейской начальной школы. Семья была многодетной - у Фанни было три сестры и четыре брата. Начальное образование Фейга получила дома от отца.

Во время революции 1905 г. Ф. Каплан примкнула к анархистам, в революционных кругах ее знали под именем "Дора". В 1906 г. она была арестована в Киеве по делу об организации террористического акта. Во время взрыва бомбы сама Каплан была ранена и частично потеряла зрение. В том же 1906 г. военно-полевой суд в Киеве приговорил ее к смертной казни, которая из-за несовершеннолетия Каплан была заменена пожизненной каторгой.

В тюрьме она познакомилась с Марией Спиридоновой. Под влиянием Спиридоновой взгляды Ф. Каплан на каторге изменились: из анархистки она стала эсеркой.

В 1911 г. родители революционерки, не дожидаясь победы идей социализма, эмигрировали в Америку. Сама Фанни Каплан оставалась на каторге до Февральской революции 1917 г. После освобождения она приехала в Москву.

Тяжелые работы подорвали ее здоровье. Каплан начала слепнуть. Товарищи по партии решили, что ей нужно подлечиться и отправили ее в Крым. Лето 1917 г. Фанни Каплан провела в Евпатории, в санатории для бывших политкаторжан.

Октябрьская революция 1917 г. застала Каплан в Харькове, где ей была сделана операция на глазах.

30 августа 1918 г. на заводе Михельсона в Замоскворецком районе Москвы состоялся митинг рабочих. На нем выступал В. И. Ленин. После митинга, во дворе завода, он был ранен тремя выстрелами. По подозрению в совершении покушения была арестована Фанни Каплан. Ее задержали вне территории завода, на Серпуховской улице. На допросах она призналась в том, что стреляла в Ленина. Фанни Каплан заявила, что крайне отрицательно отнеслась к Октябрьской революции, стояла и сейчас стоит за созыв Учредительного собрания. Решение о покушении на Ленина приняла в Симферополе в феврале 1918 г. (после разгона Учредительного собрания, now(), now()); считает Ленина предателем революции и уверена, что его действия "удаляют идею социализма на десятки лет"; покушение совершила "от себя лично", а не по поручению какой-либо партии. Таковы скупые строки следственного протокола.

3 сентября 1918 г. Фанни Каплан была расстреляна без суда во дворе московского Кремля. В случае с Фанни имеет место несколько иной поворот, чем у других ее предшественниц – она пытается убить не виновного “перед народом”, а “предателя идей”, то есть идеологического противника. Если с Веры Засулич начинается вообще история женского терроризма, то с Фанни Каплан начинается история участия женщин в уничтожении идеологических противников, столь свойственном советскому времени.

Говорить о женском терроризме в советское время сложно, но вот участие женщин в кровопролитии стало явлением практически обыденным. И это не феминизм, это атеизм.

Если попытаться сделать какие-то социологические наблюдения, то выясниться, что среди шести упомянутых террористок три еврейки, три аристократки, три женщины, связанные с медициной, и почти все имели образование. Налицо почти полная противоположность нынешним “шахидкам” – не еврейкам, не дворянкам и, насколько можно судить, без особого образования. Это только подчеркивает тот факт, что речь идет о совершенно ином феномене.

Немецкая террористическая организация РАФ почти полностью состояла из женщин, но из числа непосредственных исполнительниц вспоминается только Ирмгард Меллер. Да и среди остальных известных террористок – таких, как Лейла Халид из Народного Фронта освобождения Палестины, Фусико Сигэнобу из японской Коммунистической лиги, Маргерита Кагол и Сюзанна Ранкони из Красных бригад, пожалуй, только Натали Менигон и Жоэль Оброн из французской Аксьон директ и женщина, совершившая покушение на Раджива Ганди, сами пролили чью-то кровь, да и то опять-таки тех, кого считали виновными.

Итак, кровопролитие и женщины вплоть до самого последнего времени оставались плохо совместимыми. И уж совсем мало было на них крови невинных людей. Как же расценивать произошедшие недавно теракты, совершенные женщинами? Во-первых, надо сразу отказаться от поиска связи между ними и исламом: никакое религиозное сознание, даже допускающее убийство в целом, не допускает его для “Слабого пола”. Отметим заодно, что женский терроризм не получил распространения в тех традиционно мусульманских странах, в которых мужской терроризм вполне практикуется. Женщины – “шахидки” – явление чеченское. Именно в Чечне на все ее проблемы и противоречия наложились десятилетия насильственного атеизма, нанесшие фатальный ущерб врожденному нравственному – и религиозному – чувству.

Если же верить сообщениям о том, что “шахидки” находились под воздействием наркотических веществ, “помогающих” преодолеть моральные запреты, появятся основания надеяться, что еще не все потеряно, что древнейший запрет на кровопролитие еще жив в глубине всех женских душ. В этом контексте имеет смысл вспомнить о Патриции Херст, известной также как “революционерка Таня”. В последней четверти прошлого века террористы из некой “Армии освобождения” похитили девятнадцатилетнюю дочь американского мультимиллионера, потребовав у ее отца, газетного магната, огромный выкуп. Некоторое время спустя похищенную девушку узнали на случайной фотографии, сделанной во время одного из ограблений банка. Патриция держала в руках автомат Томпсона.

Когда Патрицию Херст арестовали, она и ее адвокаты завили о том, что революционеры применили к ней новую технику "промывания мозгов", в результате которого она стала считать себя революционеркой Таней, участвовала в ограблениях и убийствах на благо революции. Судьи ей не поверили, и она была приговорена к длительному тюремному заключению. Но спустя менее, чем два года президент Картер смягчил ей приговор. Споры о том, виновата она или нет, продолжаются в США до сих пор: “промывание мозгов” в этом плане сродни действию наркотиков. Тане-Патриции сейчас почти пятьдесят лет. Она замужем за своим бывшим телохранителем, мать двоих детей. Больше никаких склонностей к терроризму Патриция не демонстрировала.

И все же только действием наркотиков объяснить женский терроризм, причем в форме убийства невинных людей, не получается, хотя и игнорировать его нельзя. Об этом свидетельствует, кстати, и соединение двух грехов в одном акте, “в одном флаконе” - убийства и самоубийства. В этом случае террористка символически причисляет себя к невинно убиенным. И, возможно, она права…

Но надежда на то, что это явление преходящее, обретет основания только тогда, когда, помимо всего прочего, общество озаботится тем, чтобы женщина имела возможность оставаться женщиной, психологически, физиологически, социально. Речь не идет, конечно, о какой-либо дискриминации женщин, речь идет о врожденном ее предназначении. То, что улитка бегает медленнее зайца, не дискриминирует ее. Равно, как и невозможность для зайца переносить свой дом с места на место, не унижает зайца. Феминисткам должно бы бороться за то, чтобы мужчины наконец научились рожать: вот тогда участие женщин в терроризме стало бы (не дай Господи) оправданным.