В 1856 г. Карло Коллоди, автор книги о приключениях Пиноккио, написал первый в истории путеводитель, книгу для чтения в поезде, которую выдавали вместе с билетом. Она называлась "Роман в паровозе, историко-юмористический путеводитель по дороге из Флоренции в Ливорно". Роман рассчитан на 3 часа чтения - именно столько шел в те годы поезд по маршруту Флоренция - Ливорно. Роман-путеводитель или путеводитель-роман, а скорее пародия и на то, и на другое. Он полон курьезов, дамской моды, пейзажей, политики, карикатур, деревень и городов, мимо которых идет поезд, романтических любовных историй и мистических происшествий. Но в книге нет ни слова о Коллоди - стране сердца, родине Карло Лоренцини, писавшего под псевдонимом "Коллоди". Но мы начнем свое путешествие именно отсюда.

Коллоди - пригород Пешии. Это маленький город с узкими извилистыми улочками - узкими настолько, что уже в 3 часа пополудни тень в домах на некоторых из них, что в домах приходится включать свет. Здесь всего 3 тыс. жителей - все друг друга знают, все дружат, все общаются, всех обсуждают и все все про всех знают. На вершине холма - церковь XII в. Св. Бартоломео, а от нее ручьем стекают вниз улочки и переулки. Лавчонки, разноцветные порталы, окна с железными решетками для спокойствия женщин и детей, оливковые рощи. На доме № 114 по улице Картере - мемориальная доска, напоминающая о том, что здесь жил с бабушкой маленький Лоренцини. Франческо Бьянки, парикмахер - владелец здания, в котором жила Анджолика, мать писателя, до того, как вышла замуж за Доменико, одного из поваров маркиза Джинори, - говорит, что помнит эту доску еще с тех пор, когда он был подмастерьем в парикмахерской поблизости: туристы все время громко читали ее.

В доме сохранилась кухня, где часто сидел у огня Карлино. Ничто не могло укрыться от его проницательного взгляда - ни муравьишка, спешащий куда-то по полке, ни маленькое отверстие в стене, ни снующие родственники. Он слушал, смотрел и сопоставлял рассказы взрослых с тщательностью, не свойственной детям. И в мельчайших деталях запоминал лица, ситуации, обстановку. Пол из красных кирпичей, камин - огромная ниша, полная тьмы. В углу два глиняных таза для стирки, сделанных в Монтелупо. Никакой мебели, никаких стульев. С террасы можно наблюдать, как встает из-за гор Валдиеневоле солнце, увидеть виллу Гарзони с ее "историческим садом". Издалека сад кажется таким маленьким, что его можно окинуть одним взглядом. Лестницы, уступы, водяные каскады, клумбы, изгороди, водоемы, скульптуры, ниши. Огромные мифологические статуи из камня и подстриженных кустов - рыба, слон, филин, дракон и другие звери. Парк кажется пестрым салоном в стиле рококо. Наверное, в этом лабиринте проще понять дух Карло Лоренцини, поднимавшегося в детстве по монументальной парадной лестнице, когда он ходил к работавшей на вилле бабушке. На балюстраде пристроилась группа глиняных обезьян, играющих в мяч. Это обезьяны из Трибунала, осудившего Пиноккио за то, что его обворовали.

Но самое знаменитое сегодня место Коллоди - парк Пиноккио, в котором есть и таверна Красного Рака, и прилавки с деревянными игрушками, и ироничные скульптуры Пьетро Консадра: Омар, Змея, Карабинер, Разбойники, Сверчок и другие. А в центре - бронзовая группа работы Эмилио Греко "Пиноккио и Фата".

Как хочется вернуть славу этому древнему городку: это законное желание подчеркнуть его связь с известнейшими персонажами одного из самых великих романов для детей.

Что хорошо - так это то, что чувство дисгармонии окружающего мира проходит почти сразу, как только оставив за спиной улицу и площадь Лобци, входишь в парк Пиноккио. Снисходит чувство ясности, сердечности, внутренней связи с природой: деревянной Тосканой, прячущейся на маленьких площадях, в переулках, задуманных и построенных Микелуччи, Занузо, Порчинаи, Вантурини.

В 4 км от Коллоди в сторону Пешии - Коллевими. С холма, высящегося над всей Вандиеневоле, зовет на обед колокольня францисканского монастыря. Это невероятный анахронизм - существующий с XV в молчаливый "остров", отгороженный от мира рухнувших художественных форм и религиозных норм, изъятый из времени.

В трапезной - длиннющий дубовый стол вдоль побеленных стен: все дышит древней, неизменной, дружелюбной благостью. Мест за столом 40, а братьев - только 5: отцы Сильвано (настоятель), Роберто, Джакомо, Пьетро и Агостино. Звучит "Отче наш". На столе - макароны с оливковым маслом, пророщенная фасоль, блинчики с треской. Монахи двигаются проворно и бесшумно. Заботливо, осторожно натирают сыр в миску брата, режут хлеб, наливают чуть-чуть вина. Оловянные ложки и вилки. Простота, естественность, смирение. Веет добром. Макароны варил отец Сильвано. "И как тут не вспомнить с грустью о поварихе," - бормочет отец Агостино. Отцу Агостино Франческо Серафине уже за 80 лет, он автор почти ста научных публикаций, физик, доцент, работал вместе с Джильберто Бернардини над изучением космических лучей, с Понтекорво, Сатре, Риссети, Амальди. Рассказывая о Ферми, он замечает, что "отцом" расщепления атомного ядра была на самом деле "мать" - немка Лиза Мейтнер.

Принято считать, что не читавший "Приключения Пиноккио" потерял нечто важное. Это касается всех, или почти всех. Только не этих братьев.

С моста, ведущего к Пешии, видна приходская романская церковь св. Дженнаро, а за ней - Монтекарло, долина Лукки и гора Пизано. Вдали - Монтелупо и Капрайаа с руинами замков. Башня следит за башней, цитадель - за цитаделью.

В самой Пешии имеет смысл посетить библиотеку Национального Фонда Карло Коллоди. В ней хранится около 5 000 книг о писателе и его произведениях, а также рукописи, газетные и журнальные публикации. Неплох и Доский собор в стиле барокко. А в 18 км к северу от Пешии - храм Кастельвеккио, наиболее известный памятник романского стиля в Вадиеневоле.

Но двинемся дальше по маршруту. Горы Альбано, покрытые зарослями акации; низкие изгороди вдоль дорог, бесконечные изгибы холмов, пересекаемых извилистыми тропинками. Мелькнет мимо то дом в колониальном стиле, то замок на горе - Карминьяно, то массивные как укрепленные форты церкви - Сан Джусто и Сан Мартино, то монументальная вилла с сотней каминов - Артиминио, владение старца Козимо, вечно мерзнущего синьора Флоренции. В Монтелупо есть храм Сан Джованни Евангелиста, а в ней - картина для алтарной ниши работы Боттичелли - Мадонна с Младенцем и святыми, фрески школы Джотто ("Снежная Мадонна") и деревянное распятие тосканской школы XIV.

Оставив за спиной маленькую приходскую церковь Сан Лоренцо - чудо романской простоты и мистической созерцательности, - развалины мрачного флорентийского замка Монтелупо.

"Чтобы побить эту Капрайю, нужен именно волк" - самое известное двустишие, написанное в 1203 г. о флорентийском замке Монтелупо. Капрайя и Пестойя всегда соперничали.

Темный бесконечный лабиринт комнатушек, пропитанных пылью и временем. На полу - битые горшки, чаши, кувшины. Это керамическая мастерская Джелазио Лотти. Самая старая в округе - никто не знает, когда она возникла. Толстый, морщинистый, с шеей цвета его горшков, Джелазио Лотти все делает сам: привозит глину из Капрайи, потом 2 дня обжига и 3 дня для охлаждения изделий. Все как 100, как 1000 лет назад. Прекрасный красный цвет ваз - это не краска. Такой становится глина Арно при обжиге.

С перевала Саан Баронто за голубым силуэтом башен Сан Миниато виднеется море. А сам Сан Миниато тонет среди олив и кипарисов на вершине холма. Узенькие пешеходные улочки, блеклые магазинчики, которые проще пройти мимо, чем заметить, рестораны с громкими именами и скромными столиками. В муниципалитете, в зале Совета и в оратории Мадонны Лорето - фрески, стоящие того, чтобы их посмотреть.

Это крошечный город узких кирпичных домов и просторных дворцов XIV в., внезапно открывающихся на площадях, вызывает изумление. Изумление любующееся или любопытствующее. На фасаде старой семинарии на площади Республики - латинские изречения: все во славу "жестокой войны" за чистоту, "где борьба продолжительна, а победа редка". Хорошее напутствие для бравых семинаристов! Тот же эффект производили стихи Вамбы, которые читал Бартолини, уговаривая тосканцев не богохульствовать. В этих стихах - та же хула, но с таким изяществом, с таким стилем, что хочется хоть раз попробовать к ней присоединиться.

Зигфрид Бартолни - это великий гравер, иллюстрировавший прекрасное юбилейное издание "Приключений Пиноккио". 309 черно-белых и цветных ксилографий оживляют пейзажи и персонажей. Художник редкостного чутья, Бартолини понял, что действующие лица сказки никогда не могли бы родиться без импульса природы и жителей Тосканы.

В большом доме в Пистойе, где живет Бартолини, атмосфера одновременно и города, и деревни. Граверу около 60-ти лет, до сих пор абсолютно черные волосы, ясные глаза излучают сарказм, руки выдают мастера - резчика, очень красивая молодая жена - сразу становится понятно, что перед нами человек необычный. Каждое утро он завтракает хлебом и оливковым маслом - и ему никогда не надоедает. "Это как вода, - говорит он. - То же самое Пиноккио. Мода на него не проходит потому, что сказка говорит не только о деревянном человечке, но и о нас… Видно, Коллоди был одним из тех, кто пьет, играет и проигрывает. У него отточенное социальное чутье на коррупцию и недееспособность правящих классов. Он нажил мешок врагов, но ему это нравилось…" та же мораль звучит в "Романе в паровозе", в последней главе о береге моря в Ливорно, где заканчивается и авантюра Пиноккио. Тонкая нить, соединяющая прошлое снов, кошмаров и детских горестей с настоящим сказки, и таинственной, и понятной. Ярость и бунт против несправедливости, скрытой за благоразумием и толерантностью и действующей сегодня еще лучше. Возможно, именно в этом секрет неподражаемого писателя, создавшего абсолютно новую для XIX в. социальную сатиру.