История зачастую склонна к парадоксам. Кто не знает Рубенса? И кто помнит тех, кого он рисовал?.. Но иногда все же удается заглянуть по ту сторону холста и тогда выясняется, что лица на портретах великого художника принадлежат личностям – и при том незаурядным.

С одного из таких портретов смотрит на нас милая, слегка полноватая молодая женщина, чем-то неуловимо похожая на Джоконду, - некая Изабелла д’Эсте. Современники называли ее первой леди Италии. И ее же мы можем рассмотреть на картине «Парнас» знаменитого Андреа Мантенья, жившего и умершего в Мантуе, хранящейся в Лувре. Здесь Изабелла предстает в образе Венеры (а Марс, кстати, удивительно похож на короля Франции Франциска II).

Но прежде, чем познакомиться с ней поближе, надо вспомнить о том, что представляла собой Италия первой половины XVI века. Это было лоскутное одеяло из маленьких, мелких и мельчайших государств, которые непрерывно воевали друг с другом, вступали в союзы, срок существования которых иногда исчислялся в днях. А поскольку многое в политике определялось семейными связями, отношения между властительными семействами переплелись в тугой клубок вражды и предпочтений. Как правило, более мелкие княжества объединялись вокруг более крупных, что, с одной стороны, давало им надежду на защиту, а с другой – заставляло воевать за чуждые интересы. А еще были внешние силы – гораздо более централизованные, а потому более сильные Испания и Франция, от которых тоже надо было защищаться. И Папа Римский отнюдь еще не потерял своего влияния на политическую ситуацию на полуострове, с пользой для Святого престола вмешиваясь в бесконечные распри.

Вот в такой обстановке сыграли свою свадьбу владыка Феррары Эрколь д’Эсте и дочь Неаполитанского короля Леонора Арагонская. И если до этого события политика Феррары ориентировалась на Венецию, то теперь родство с Неаполем, вечным морским соперником Венеции и, следовательно, союзником ее соперника на суше Милана, заставило Эрколя выступить в союзе с тестем, что стоило Ферраре значительных потерь в войне с Венецией. И все надежды укрепить ее позиции д’Эсте возлагали только на династические браки своих детей – дочерей Изабеллы и Беатриче и сына Альфонсо. В 1480 г. шестилетняя Изабелла была помолвлена с молодым маркизом Мантуи Франческо Гонзага, а через 10 лет состоялась грандиозная свадьба.

Юная супруга сразу же произвела неизгладимое впечатление на современников, которые единодушно отмечали, что ее изысканная культура, образованность, необычайно острый ум и в то же время приветливость почти затмевали ее красоту, хотя и внешностью ее Бог не обидел, что и запечатлел великий Леонардо.

После изысканного двора Феррары, Мантуя показалась Изабелле тесной и скучной. Чуть ли не единственным ее утешением были прекрасные фрески Мантенья и его обещание вернуться и закончить «Триумф Цезаря». И когда через год Беатриче вышла замуж за Людовика Моро, регента Милана, одного из самых сильных и богатых государств полуострова, между сестрами зародилось соперничество, продлившееся почти всю жизнь. Пытаясь конкурировать с блестящей культурной жизнью Милана, Изабелла приглашала в Мантую лучших литераторов своего времени. Боирдо читал здесь своего «Влюбленного Орландо» еще в рукописи, Альдо Манунио регулярно представлял книги – как древние, так и своего издательства.

Еще одним полем соперничества между сестрами была страсть к антиквариату и коллекционированию. Постоянные военные конфликты неизбежно заканчивались грабежами во владениях побежденного, что давало возможность активно пополнять свои коллекции, например, прекрасными французскими гобеленами – надо было только вовремя подсуетиться.

Страсть Изабеллы к антиквариату не знала удержу, хроники охотно пересказывали анекдоты о том, какими способами она добывала понравившиеся ей предметы. Так, в 1499 г. она заинтересовалась старинным мраморным столом и, хотя за такой поступок ей грозило отлучение от Церкви, вывезла его из Рима, спрятав среди кардинальских облачений и погрузив на мула, который вез деликатесы понтифику, призванные отвлечь внимание последнего и смягчить его сердце.

Но Изабеллой руководила не только алчность коллекционера, но и тонкий вкус и глубокие познания. Апартаменты, выбранные ею в Мантуе, представляли собой полное воплощение самых модных веяний. Стены и потолок в кабинете и Гроте были отделаны деревянными панелями, расписанными астрономическими и музыкальными символами. Знаменит был и внутренний сад дворца, в котором проходили придворные литературные и музыкальные встречи. В нем помещалась серия картин, создаваемых по заказу Изабеллы в течение почти всей ее жизни. Темой серии был сад как арена борьбы пороков и добродетелей, а среди авторов картин были Монтенья, Перуджино, Коста, Корреджио. И хозяйка требовала от них, чтобы игра света на полотнах отражала реальную световую игру сада.

Еще один анекдот о коллекции Изабеллы связан со статуэткой Купидона, подаренной кардиналу Риарио под видом древней. Поскольку таковой она не являлась, ее выкупил по смехотворной цене Монтефельтро, а после завоевания его владения Урбино Изабелла срочно изготовила фальшивые документы на владение статуэткой, зная, что ее создателем был юный Микеланджело, чего не смог разглядеть никто другой.

Так до поры, до времени Изабелла занималась, в основном, детьми, свободное время тратила на пополнение коллекции, а свой незаурядный дипломатический талант, умение налаживать дружеские отношения с близкими и дальними родственниками и соседями использовала только для укрепления позиций мужа, не имея пока ни собственных амбиций, ни собственной политической концепции.

Кстати, а каким был муж первой леди Италии? Увидеть его можно на картине того же Монтенья и тоже хранящейся в Лувре – «Мадонна Победы». Увы, Франческо никем не оценивался, как первый джентльмен полуострова… Прекрасный военный, но вполне заурядный правитель, чьим основным недостатком была некоторая излишняя всеядность в отношениях, мешавшая ему занимать четкую и ясную позицию в политических конфликтах. Очень амбициозный и несговорчивый, Франческо возглавлял отряды то в одном государстве, то в другом, втягивая Мантую в совершенно невыгодные ей конфликты и почти постоянно отсутствуя дома. Молодая жена, напротив, весьма редко покидала дворец – иногда из-за страсти к антиквариату она посещала Урбино, Феррару и даже Милан, где, в частности, вела споры с сестрой из-за добычи победителей. Но ей приходилось использовать любой шанс, который предоставляла ей дружба почти со всеми дворами Италии, чтобы улучшить политический климат и укрепить положение Мантуи, исправляя промахи мужа. Изабелла не пала духом даже несмотря на смерть Беатриче и Анны Сфорца, которые укрепляли связь Мантуи с Миланом.

Так, когда в 1501 г. ее брат Альфонсо д”Эсте женился на Лукреции Борджия, Изабелла сдержала возмущение предшествующими браками юной невесты и репутацией ее семьи и встретила ее с королевскими почестями, правда, с некоторой долей наигранности. Встреча двух дам была эпохальной: высокая, изысканная, сознающая свою знатность Изабелла и очаровательная, прекрасно одетая, сексапильная Лукреция, сияющая своей молодостью, правда, уже серьезно потрепанной, - обе претендовали на роль первой дамы Италии. И Ариосто, который в поэме «Неистовый Орландо» воспел Изабеллу, не оставил без внимания и красоту Лукреции, которую он в приложении к поэме включил в число восьми наиболее знатных дам своего времени.

Хроники сохранили еще один рассказ, связанный с этой встречей. Изабелла унаследовала свою страсть к театру от отца, при дворе которого готовились прекрасные спектакли. Ей всегда хотелось, чтобы двор Мантуи сумел превзойти двор д’Эсте. Уже во время карнавала 1501 г. Мантуя могла гордиться своим театральным сезоном с комедиями Плавта и Теренция, готовившимися Монтеньей и переведенными, в соответствии со вкусами маркизы, на язык, близкий к простонародному. Представляемые комедии должны были быть вежливыми и целомудренными. Пьеса Плавта, подготовленная в Ферраре по случаю бракосочетания Лукреции и Альфонсо, вызвала возмущение Изабеллы своей похотливостью, и она приказала, чтобы спектакль при ее дворе стал полной противоположностью. Так Изабелла и Лукреция сошлись в заочной театральной «дуэли».

Но для Изабеллы, да и вообще для семейства д’Эсте, женитьба Альфонсо стала роковой. Изабелла не доверяла семейству Борджия, но не могла позволить себе вызвать его враждебность. Приближались новые тучи: маленькие государства Италии теперь оказались в опасности, исходящей от Чезаре Борджия, фаворита нового короля Франции Людовика XII. Она льстит Чезаре, заваливает его дорогими подарками, но затем принимает при дворе Мантуи людей, изгнанных из завоеванных им регионов. А Франческо Гонзага находился во Франции в свите Людовика XII, с удовольствием пользуясь протекцией Чезаре.

Изабелла приняла на себя руководство государством, применяя на практике собственную концепцию управления: правитель может быть достоин того, чтобы подданные защищали его интересы, если научился править во благо своего народа. Милая домашняя женщина вынужденно стала крупным политическим деятелем и первой леди Италии не только по красоте и образованности, но и по влиянию на ситуацию на полуострове.

В эти годы – около 1509 г. – управление государством стало для Изабеллы печальной необходимостью. Она была озабочена проблемами личной жизни. Ее брак уже давно не был плодом любви, но окончательно охладил его очевидный интерес, который демонстрировал Франческо к Лукреции Борджия. Франческо уступил очарованию юной родственницы, прилагавшей все силы к тому, чтобы сделать его верным союзником брата Чезаре. Ему льстило внимание Лукреции и безумный восторг, который он якобы вызывал у нее. Он был счастлив уважением, которое она проявляла к нему и которым он никогда не пользовался ни у жены, ни у своей семьи.

Хотя Изабелла, как и ее брат, знала об этой связи – и на это указывает убийство Эрколя Строццн, посредника двух любовников, - она никогда не переставала играть роль образцовой жены и Гонзага. А общая с Альфонсо проблема еще больше сблизила ее с Феррарой.

Вскоре, вязавшись в очередной военный конфликт, Франческо попал в плен, а Изабелла мобилизовала все свои войска для защиты Мантуи от отрядов французского короля и от императора Максимилиана, которому она отдала в залог наследство сына Федерико в обмен на освобождение мужа. Она также старалась ускорить брак своей дочери Леоноры с Франческо делле Ровере, племянником Папы и наследника Урбино, пытаясь добиться заступничества от понтифика.

На яростные нападки Франческо, который упрекал ее в своем длительном заключении (Лукреция-то к этому времени уже утратила к нему всякий интерес), она отвечала почтительными письмами, в которых утверждала абсолютную необходимость защитить Мантую от иноземного вмешательства. Юлий II, Папа Римский, предложил ей освобождение Франческо в обмен на то, что их сын Федерико возглавит защиту Рима, и она согласилась, понимая, что римское решение – это наилучший компромисс.

Но политический ветер опять изменился. Венеция и Рим послали войска против Франции, поручив командование освобожденному Франческо Гонзага, а верность Альфонсо, которого Баттиста Досси изобразил как мужественного война, старым союзам вовлекла Феррару в новый конфликт. Изабелла попала в сложное положение, оказавшись между мужем и братом, но не отступила, защищая свой город и надеясь, что ее муж не захочет выступить против Феррары. Теперь уже ей пришлось полностью использовать свои дипломатические таланты.

После смерти Юлия II избрание Льва X показалось освобождением: она поехала в Рим приветствовать нового понтифика, Джованни Медичи, который в трудные моменты своей жизни находил убежище в Мантуе. И в тот же период Изабелла организовала роскошную прогулку по живописному озеру Гарда вместе с императором Максимилианом. Это был шедевр дипломатичности и хитрости, продемонстрировавший очарование ее зрелости. И что показательно – в отличие от множества других женщин – политических деятелей, ее никогда не упрекали в том, что она использовала свою красоту как оружие.

Однако до мира было еще далеко. К 1520 г. из Мантуи уже овдовевшая Изабелла следила за событиями. Она продолжала править, но чувствовала неудовлетворенность. В частности, любовь ее сына к Изабелле Воспетта, девушке незнатного рода, оскорбляла ее и угрожала продолжению рода. Федерико, смотрящий на нас с портрета Тициана, был гораздо менее воинственным, чем его предок, но, похоже, не менее влюбчивым Однако еще только один раз реакция Изабеллы была активной: она приехала в Рим, чтобы продолжать давать сыну важные советы. В ожидании встречи с Папой она мечтала о великом будущем для Федерико – о том, что он может стать правителем Милана или даже королем Неаполя. И чувствовала, что единственная надежда для Мантуи подняться – присоединение к императору Карлу V. Это был последний раз, когда сын ее послушался.

В 1527 г., который хроники описывают как «ужасный год», отряды наемников Карла V, как дикая орда, скатились на Италию, дошли до Рима и разграбили его. В своем римском дворце Изабелла предоставила убежище более, чем трем тысячам человек, но, неизлечимая коллекционерка, упустила возможность пополнить свою сокровищницу монетами и античными скульптурами, мрамором и гобеленами, то есть сама ограбила Рим.

Вернувшись в Мантую, она проявила щедрость к тяжело страдающим людям, но одновременно не прошла мимо работ Джулио Романи, украсив ими дворце Те. И если император в Болонье в 1529 г., наряду с обещанием предоставить определенные привилегии итальянским проектам демонстрирует весьма доброе отношение к Мантуе, подняв ее статус до княжеского, и к ее правителю Федерико, который в конце концов женился на Маргерите Палеолога, наследнице Монферрато, то все это благодаря Изабелле и ее стремлению оградить свои земли от разграбления могущественными соседями. Ее заслуга была и в том, что через различные искушения эпохи, постепенно погружающейся в сумерки, Мантуя устояла даже после смерти своей госпожи в 1532 г., став одним из немногих итальянских княжеств, сумевших подняться и сохранивших свою независимость.